все? А впрочем, все равно…
— Тимофей Андреевич, — вдруг снова услышал он голос капитана и с трудом открыл глаза. — Вам разрешаю отдохнуть. Идите в каюту и постарайтесь послать. Через два часа быть на мостике.
— Есть отдохнуть, — машинально ответил Тимофей. Он добрался до каюты, сбросил с себя мокрую одежду прямо на пол и свалился на койку.
Протяжно скрипели переборки, тяжко вибрировал корпус судна, и временами, когда винт выходил из воды, все в каюте начинало подпрыгивать и звенеть. Но Тимофей ничего не слышал — он спал.
ТРЕВОЖНЫЙ БЕРЕГ
По городу прошел слух, что «Таврида» разломилась пополам на волне. С утра в приемную начальника пароходства набилось полно людей. Встревоженные слухом, сюда прибежали жены и дети, отцы и матери, друзья и знакомые тех, кто плавал на «Тавриде». Беда объединила этих людей, многие из которых впервые видели друг друга.
— Товарищи! — тщетно обращалась к ним пожилая спокойная женщина, секретарь начальника пароходства. — Идите домой, не нервничайте и не верьте слухам.
— Нет, — отвечали ей, — подождем начальника. Там наши мужья, наши дети.
— Начальник в обкоме. Он вернется не скоро.
— Тем более будем ждать. В обком попусту не ходят. Значит, с «Тавридой» плохо, значит, слухи верные.
А начальник пароходства сидел в это время в кабинете у первого секретаря обкома партии Василия Андреевича Кузнецова и докладывал об обстановке на море и о бедственном положении «Тавриды».
— Последняя подробная радиограмма получена пять часов назад. Вот она: «Районе второго трюма трещина палубе. Имею крен пятнадцать градусов левый борт, волнение моря девять баллов, ветер десять баллов. Иду по ветру малым ходом, сильная килевая качка. Есть опасность разлома судна районе трещины. Спасательные средства разбиты. Команда работает устранению повреждений. Широта… Долгота… Шулепов». Это было в четыре часа утра. Больше связи с кораблем не было.
— Что вы предприняли?
— В район бедствия направлен спасательный буксир «Вихрь», и из Архангельска, по нашей просьбе, вышел спасатель «Арктика».
— Сколько времени им потребуется на переход к месту бедствия «Тавриды»?
Начальник пароходства посмотрел на Кузнецова и сказал тихо:
— Не меньше полутора суток от Мурманска и сутки от Архангельска.
— Когда вышел буксир?
— В четыре тридцать.
Кузнецов подошел к столу, на котором была расстелена генеральная карта бассейна. Красным кругом был обведен район предполагаемого местонахождения «Тавриды». Места буксиров на девять часов утра отмечены крестиками.
— Ваши предложения? — коротко спросил Кузнецов.
— Просить командование Северным флотом направить в район бедствия, во-первых, самолеты, если это окажется возможным по погодным условиям, во-вторых, одна из баз ближе всего к месту аварии «Тавриды» — для быстроходного военного буксира всего десять-двенадцать часов ходу.
— Хорошо. Мы договоримся с военными. Прошу постоянно информировать об обстановке. Как связь?
— «Таврида» не отвечает. Радиостанции пароходства приказано работать только на «Тавриду».
…Появление начальника пароходства в приемной люди встретили напряженным молчанием. Все глаза были обращены на Бурмистрова. Он понял сразу, что это за люди и зачем они сюда пришли.
— Товарищи! — сказал он. — Положение «Тавриды» серьезное, но совсем не безнадежное. Мы принимаем меры, чтобы помочь им. К ним идут два спасательных буксира. Кроме того, пятнадцать минут назад в район их местонахождения вылетели три военных самолета и вышел военный корабль. «Таврида» держится на плаву, команда делает все необходимое, чтобы продержаться до подхода спасателей. Прошу вас не мешать нам работать, идите домой. Обещаю, что все изменения в обстановке мы сообщим вам немедленно.
— Связь есть? — спросил чей-то голос.
Бурмистров помолчал и ответил:
— Пока связи нет.
Кто-то всхлипнул. Женщина с ребенком на руках, стоявшая рядом с Бурмистровым, вдруг охнула и стала медленно валиться на пол. Ее подхватили, взяли ребенка.
— Надежда Ивановна, вызовите сюда врача из санчасти, — сказал Бурмистров своему секретарю и прошел в кабинет, плотно притворив за собой дверь.
Что мог он сказать этим людям? Они ждут от него чуда. Если бы он мог совершить это чудо! Если бы он знал, что сейчас происходит там, на «Тавриде», сумеют ли они продержаться… Треснула палуба, а от трещины недалеко и до разлома. И тогда… Бурмистров вздрогнул, холодные мурашки пробежали по спине. Он на мгновение закрыл глаза, и тотчас же в памяти встала картина гибели «Пионера» в 1942 году. Он служил тогда на «Пионере» вторым штурманом. А капитаном был Шулепов. В ноябре они вышли из Мурманска и направились по становищам на побережье Кольского полуострова собирать улов рыбы у поморов. Штормило крепко. Тогда это было к лучшему — в шторм подлодки у берегов не ходят. «Пионер» невелик был, всего тысяча двести тонн водоизмещением, шел впритык к берегу.
Ночь была темная. На траверзе Святого Носа «Пионер» лег курсом на вход в бухту, и почти тут же прогремел взрыв.
Бурмистрову тогда показалось, что «Пионер» прыгнул в небо, так содрогнулась палуба под ногами. Напоролись, видимо, на бродячую мину. А может, успела подлодка немецкая заминировать…
И до сих пор, стоит только закрыть глаза, Бурмистров отчетливо видит трещину поперек палубы от борта до борта… Она все расширялась и расширялась, и вдруг он понял, что нос судна попросту оторвало! Полубак отплыл от средней надстройки, неуклюже качнулся и прямо на глазах исчез под водой…
А Бурмистров стоял на мостике, онемевший от удивления и испуга, пока чьи-то руки не сунули ему спасательный круг и не столкнули в море… Он пришел в себя уже в ледяной воде. Оглянулся и ничего не увидел — не было ни носа, ни кормы парохода, все исчезло… Лишь волны били и били в лицо, накрывая с головой…
Хорошо, из бухты быстро пришел тральщик, выловил их, уцелевших, из воды.
А кто тем придет сейчас на помощь? Кто тех выловит из воды, когда «Таврида» переломится? Эх, Семеныч, это я послал тебя в такой рейс. Надо было.
